Тук-тук-тук…Майкрофт поднял голову от бумаг, на которых плавно расплывались маленькие закорючки букв, символов и цифр. Тик-так-тик…Положив голову на руки, и прикрыв глаза, чтобы перестало рябить, он вздохнул, давая себе десятисекундную передышку. Что значит пресловутые десять мгновений? Десять ударов сердца, десять вдохов и выдохов, десять миллиардных секунды легкого покрывала пространственных ощущений. Протерев глаза тыльной стороной ладони, он вскинул голову еще несколько раз смаргивая, и наконец, возвращая внимание действительности, а именно картине, висевшей на противоположной стене перед ним, кажется Айвазовский? Белый круг луны, отблески зеркала на ровной глади воды, серебро капелек, что падают с неба, утопая в море…Да, это творение именно его кисти. Опустив глаза снова на строчки, политик тут же перевел его на край полированного стола мореного дуба, не в силах снова терпеть это водоворот сливавшихся фраз и предложений и поднялся из кресла. Несколько часов прошло с того времени, как опустела его чашка с остывшим кофе, несколько часов и …он бросил мимолетный взгляд на тот самый агрегат, издававший мелодичные звуки и мешавший ему работать, если быть точным 16:00. Довольно много для его разбитого по секундам графика, но самое главное, что в изучении данного материала, он не смог уловить того, что было нужно, смысл словно ускользал, как жар-птица из рук Ивана-царевича…кажется эту русскую сказку, читала ему мать. Подойдя к окну, обогнув кресло, Майкрофт достал из нагрудного кармана пиджака пачку сигарет и, повертев её в руках, щелкнул зажигалкой.
- Мистер Холмс – послышался четкий, словно у диктора голос из селектора на его столе.
- Да, я слушаю вас – выпустив дым в потолок, произнес Холмс-старший.
- Вы велели напомнить, когда  подадут машину. Она уже внизу, водитель ждет Вас.
- Через пять минут буду.
Он потушил сигарету,  одним плавным движением, опустив её в хрустальную пепельницу. Сейчас в семейный особняк праздновать Рождество, даже от мысли политик поморщился. Его отношения с матерью переросли из натянутых в холодно-ежливые,  словно это были не сын с матерью, а совершенно посторонние люди. Такова его селяви и менять он её не собирался, правильно говорят, что привычка – второе счастье. Хлопнула дверь, закрывавшая его кабинет, торопливые шаги по лестнице, и мягко закрывшаяся дверь машины.
- В семейный особняк Холмс - безмолвный кивок водителя, и автомобиль плавно покатил по шоссе. Голова клонилась на плечо, и политик сам не заметил, как задремал. Сколько он проспал перестало иметь значение ровно в тот момент, когда негромкий голос водителя вывел его их хрупкого состояния сна.
- Мы приехали, мистер Холмс.
- Благодарю.. - дверь открылась, впуская довольно холодный ветер в салон, и политик степенно вышел из машины закрывая дверцу. Несколько степенек вверх, перила из мрамора, помпезная, белая, украшенная лишь небольшой гирляндой дверь, позвякивание колокольчика.
- Здравствуйте, мистер Холмс - приветливо кивнули ему Изольда - их помощница по хозяйству, и приняв у мужчины пальто и зонт, проводила в гостиную.
Здесь все как прежде, также пахнет воском, книгами и еле уловимо туалетной водой матери.
- Добрый вечер, maman - почтительно поздоровался политик, слегка склонив голову.